Возрожденный Дракон - Страница 115

115

Эгвейн открыла рот, желая признаться женщинам во всем, что с ней произошло, и отдать им кольцо, – мне не нужна эта проклятая вещь, в самом деле не нужна, – но ее опередила Аланна:

– Я просила еще кое о чем, матушка.

– Не смеши меня, дочь моя. – Амерлин явно сердилась, голос ее звучал раздраженно. – И дня не пройдет, как ты станешь посмешищем всей Башни – для всех, кроме тех, кто решит, будто ты спятила! И не надейся, что они забудут о твоих причудах. Сплетни о подобных поступках имеют обыкновение распространяться. Всевозможные истории о судомойке Айз Седай ты после услышишь повсюду от Тира до Марадона. Что неминуемо отразится на всех наших сестрах. Ни в коем случае! Если ты хочешь освободиться от какого-либо чувства вины, но не можешь совершить это так, как полагается взрослой женщине, – что ж, хорошо. Я уже сказала тебе: ты можешь нанести визит Шириам. Сегодня вечером, когда мы уйдем отсюда, проводи ее. За ночь ты поймешь, верный ли выход нашла. А завтра займешься выяснением того, что именно было здесь сегодня неправильно.

– Спасибо, матушка! – В голосе Аланны, казалось, не было никакого чувства.

Желание покаяться у Эгвейн тут же умерло. Правда, отнють чувства Аланны и проявились лишь на краткий миг, девушка все же успела заметить, как та была расстроена нежеланием Амерлин отправить ее помогать Эгвейн в работе на кухнях. Оказаться под наказанием она хочет ничуть не больше, чем любой здравомыслящий человек. Просто ей необходим был повод оказаться со мной вместе. О Свет, но ведь не могла же Аланна вызвать буйство тер'ангриала. Это беду я сама натворила! Или все же Аланна – Черная Айя?

Прислушиваясь к внутреннему голосу, Эгвейн в то же время слышала, как с ней рядом кто-то прокашлялся и снова прочистил горло. Она подняла взгляд. Амерлин смотрела на нее, вернее в нее, и когда она заговорила, каждое слово свое властительная дама произносила с особым весом.

– Если ты ухитряешься стоя уснуть, дитя мое, не лучше ли отправиться к себе и честно улечься в постель? – Взгляд Амерлин быстро и цепко метнулся к пачке бумаг, которую Эгвейн старалась руками укрыть от ее взора. – Завтра и все ближайшее время тебе предстоит много трудиться.

Еще пару мгновений взор властительницы пронзал девушку, а потом Амерлин наконец проследовала своей царственной походкой к выходу, не дожидаясь, пока все успеют присесть в реверансе.

Поняв, что Амерлин уже не услышит ее голос, Шириам тотчас же подскочила к Аланне. Зеленая Айя слушала ее в молчании и только сверкала глазами.

– Аланна, ты что, с ума сошла?! Думаешь, верно, что я с тобой буду вечно цацкаться, если мы с тобой в одно время были послушницами? Ну и дурочка же ты после всего! Или, может, ты Драконом одержима, раз… – Тут Шириам вдруг обратила гневный взгляд на Эгвейн. – Это что же, мне слух изменяет – или Престол Амерлин тебе и впрямь отсыпаться приказала – а, Принятая? Хоть словечком мне сейчас огрызнешься – я тебя в поле в землю закопаю, как удобрение, ясно! Завтра утром, когда колокол пробьет Первый Час, я жду тебя в своем кабинете – и ни мигом позже! Марш отсюда!

Еле сдерживая головокружение, Эгвейн отправилась восвояси. Есть ли здесь хоть один человек, которому я могу поверить? Амерлин? Но она послала нас в погоню за тринадцатью Черными Айя. да при этом забыла предупредить: их должно быть как раз ровно тринадцать, если им потребуется обратить какую-либо способную направлять женщину против ее воли к Тени! Кому же мне верить? Оставаться одна Эгвейн не хотела, сама мысль об одиночестве ее мучила, и девушка поспешила к скромным кельям Принятых, уже решив завтра перебраться туда поосновательней, с вещами. С этой мыслью она постучала в дверь комнаты Найнив и распахнула ее. Только Найнив она могла во всем довериться. Ей и Илэйн.

Но Найнив сидела на стуле, а в колени ей уткнулась лицом всхлипывающая Илэйн. Илэйн сотрясали те негромкие рыдания, которые остаются, когда нет у человека сил ни на жалобу, ни на бунт, но обида в сердце еще горит. На щеках Найнив тоже поблескивала влага. На руке ее, гладившей Илэйн по голове, блистало такое же кольцо Великого Змея, как и на руке Илэйн, ухватившейся за юбку подруги.

Подняв покрасневшее и от долгого плача опухшее лицо, Илэйн заметила Эгвейн, всхлипнула и проговорила сквозь слезы:

– Быть столь ужасным существом я не могла, Эгвейн! Не могла!

Странный случай с тер'ангриалом, грозивший Эгвейн гибелью, и ее опасения, как бы кто-нибудь не прочитал бумаги, полученные ею от Верин, собственные подозрения девушки насчет каждой из женщин в том зале, – все это было кошмарно, но эти удары пусть грубо, беспощадно, но отвлекли мысли девушки от всего, что произошло с нею тогда, когда она находилась внутри тер'ангриала. Мучили ее эти тревоги, но душу терзало и иное. Слова Илэйн будто содрали смягчающую прокладку, и теперь Эгвейн чувствовала себя так, словно на нее обрушивается потолок. Муж ее Ранд и дитя ее Джойя. Ранд пригвожден и просит Эгвейн убить его. Ранд закован в цепи, ему предстоит укрощение!

Не осознавая, что делает, Эгвейн повалилась на колени рядом с Илэйн, и все ее давно сдерживаемые слезы хлынули неудержимым потоком.

– Не смогла я помочь ему, Найнив! – Грудь ее разрывалась от страдания. – Я оставила, бросила его там, там!

Найнив вздрогнула всем телом, как будто получила неожиданный удар, но уже через миг она оправилась, руки ее теперь обнимали Илэйн и Эгвейн, обеих девушек разом, и Найнив, успокаивая подруг, тихонько приговаривала – будто пела:

– Успокойтесь, Эгвейн, Илэйн, утешьтесь… Время – лучший лекарь, оно вашу боль излечит. Тогда вам станет немного легче. Придет еще день, и мы заставим их заплатить нашу цену. Уймите слезы, Илэйн, Эгвейн. Не надо. Успокойтесь.

115